Что волонтеры могут дать детям и взрослым, проживающим в казенных учреждениях? Опыт Даниловцев
Есть дети, которые надолго оказались в госучреждениях. Кто-то и навсегда. Я специально говорю именно это слово – в «учреждениях». Это значит не дома, не у родных, не у друзей, не в теплой компании, а в казенных стенах – в детских домах, интернатах, больницах. Даже если мы не будем говорить о неустроенности, а порой и бедности или нищете этих учреждений; даже если мы увидим в них все необходимое: хороший ремонт, новое современное оборудование, вкусную еду, прекрасные классы и игровые, парк рядом с территорией, – все равно очень непросто будет ответить на вопрос: Чего там не хватает?
А я осмелюсь утверждать, что да – не хватает. Чего-то почти невидимого, простого, обыденного и при этом очень и очень важного. Просто каждый из нас, живущий своей жизнью, это имеет, как воздух, как простую чистую воду, как зелень летних деревьев или сырость дождя. Как же узнать, чего не хватает детям в казенных учреждениях? Очень просто. Надо с ними поговорить. Правда, для разговора нужно выполнить одно условие. И это уже будет первый ответ на вопрос, чего им не хватает. Надо, чтобы дети доверяли своим собеседникам, чтобы видели в них друзей, видели искренний интерес, сочувствие и понимание.
Волонтеры нашего движения «Даниловцы» уже 10 лет помогают детям и взрослым в 20 московских учреждениях. Есть и больницы, и приюты, и специализированные интернаты для умственно отсталых детей. Мы не понаслышке знаем, что за жизнь за заборами и проходными.
Чего же не хватает детям в казенных учреждениях?
Наши волонтеры и координаторы волонтерских групп вовсе не гении коррекционной педагогики, которых ничем не удивишь. Каждое посещение интерната они сталкиваются с новыми задачами и вызовами. И поэтому каждый месяц психологи нашего Движения проводят для них общую встречу, чтобы обсудить накопившиеся вопросы. К примеру, во что можно поиграть с трехлетними малышами с аутизмом, если их семь, а волонтеров всего три? Воспитательницам проще, они их просто сажают перед телевизором – мультики смотреть. Волонтеры, понятно, так делать не могут и не хотят.
На последнем таком собрании координаторы пяти волонтерских групп из разных интернатов выясняли – что больше всего радует и развивает детей в их учреждениях. И выяснились четкие совпадения.
Оказывается, особые дети очень рады, когда их называют по именам. Что тут такого, подумаете вы. Мы даже не замечаем, как нас назвали. А вот дети в интернатах редко слышат свои имена. К ним слишком часто обращаются по фамилиям, и нередко о самих детях в их присутствии говорят в “третьем лице”. “Сидоров, куда пошел?..” “Эта Петрова вчера меня совсем вымотала…” У детей мало опыта личного обращения именно к ним. Ребенку трудно развиваться, если его, лично его с его именем, как бы нет.
Дети рады прикосновениям и объятиям. Опять банальность, скажете вы. Конечно, банальность. В нашей жизни. А вот у особых детей тактильные ощущения очень значимы. И если дружбу, внимание, красоту, холод снега, радость встречи можно ощутить своим телом, можно потрогать – это как для нас после промозглой поздней осени вдруг оказаться на южном море и всем своим телом ощутить солнце, теплый воздух и брызги волн.
Если девушка волонтер приходит к детям в новом красивом платье, то этим она не только вызывает восторги: “Какая ты красивая!”, но и обязательно притягивает прикосновения. Детям важно ощутить эту красоту и фактуру ткани своими руками. Они обходят платье со всех сторон, трогают и гладят его. Интернатская система не дает этим детям достаточно “обнимашек” и прикосновений. А отсутствие тактильных ощущений, среди прочего, тормозит их развитие.
Для детей важно делиться впечатлениями и учиться выражать свои эмоции. “А я вчера нарисовал слона”, “Мне было грустно”, “А меня вчера навещали”, “Я был рад”, “А мне сделали укол”, “Я так рассердился”. Наши собственные дети порой без умолку чем-то делятся, даже если мы заняты и не слушаем. А вот в интернатах или больницах порой некому рассказать о себе. Отсутствие опыта воспоминаний и выраженных переживаний замыкает мир ребенка внутри него и становится серьезным препятствием для будущей жизни.
У детей в учреждениях даже права голоса нет. Их с рождения учат просто молчать. Делается это просто – достаточно не реагировать на крики малыша, от которого отказались родители, не брать его на руки, не разговаривать с ним, и он очень быстро привыкает никак не проявлять себя.
Детям важно уважение к личному пространству, личному желанию и мнению. У нас с вами все это есть. Ну или мы стараемся это отстаивать. А в интернатах нет личного пространства, личного мнения, личного выбора. Спишь, где скажут. Ешь, что дадут. Гуляешь там, куда выведут. Свободное время проводишь так, как предписано. И все это постоянно под присмотром персонала и на глазах у других детей. Простые вопросы ребенку: «Можно, я рядом с тобой посижу? Хочешь, мы пойдем в игровую? Мы будем играть в мяч или сядем в песочнице? Если ты не хочешь ничего, давай просто посидим», – это для ребенка в интернате очень важно и ценно. Даже просто побыть без воспитательницы, без надзора персонала, а под присмотром друзей-волонтеров – это тоже опыт личного пространства.
Если нет уважения и принятия личного пространства и мнения, то атрофируется возможность делать выбор. Мне рассказывали, как подросток из интерната вместе с наставником пришел в кафе. “Найди место, которое тебе нравится, давай там сядем”. В итоге ребенок никуда не сел. Они просто не понимают, что им нравится, и боятся принять решение. В их собственной жизни ситуаций выбора почти нет.
Еще дети в учреждениях дорожат доверием и сами хотят учиться доверию, вернее, хотят иметь такие отношения, которые не несут угрозы, которые помогают быть собой. Отношения с персоналом учреждения часто бывают хорошие. Но это все же персонал, который на работе. Это не друзья, не знакомые. С персоналом невозможно испытать и ощутить разные отношения, для этого нужны разные люди. Условно говоря, с другими ролями.
Дети любят прогулки и подвижные игры. Но их так мало по расписанию. А для кого-то, кто сам не может ходить, прогулки могут быть только мечтой. Дети радуются знакомой музыке, но в отличие от нас не могут по своему желанию послушать то, что хочется. Воспитатели и персонал следуют распорядкам и предписаниям. Или включают то, что нравится им самим.
Один из парадоксов казенных учреждений можно описать фразой Честертона о лондонской подземке: “Удивительно, как далеко друг от друга души людей, когда тела их так близко”. Совместность проживания не дает опыта общего дела, общения, команды. Дети очень ждут этого и всегда радуются совместному творчеству, дискуссиям, возможности внести свой ощутимый вклад и увидеть общий результат.
Страшное увечье постсоветской системы казенных учреждений в том, что в ней не предусмотрена похвала, комплименты и радость за другого. Конечно, у отдельных работников это есть. Но в системе – нет. Самый распространенный посыл детям, который часто приходится слышать волонтерам: «Ты плохой, тебя не усыновят». Система ищет силы для хорошего поведения, для дисциплины в ложной надежде детей на усыновление. Это очень плохо. А ведь у нас с вами мир совсем другой. Какая мама не говорила просто так своей дочке перед школой: “Ты у меня красавица… дай косичку поправлю”. Или папа сыну после прогулки на лыжах: “Ты молодец, сегодня, несмотря на мороз, пошел со мной…” А когда приезжают дедушка и бабушка в гости к внукам: “Как мы соскучились! Как рады видеть вас!” Ничего это и в помине нет в учреждениях.
Наверное, многие видели фотографии детей в интернатах? Замечали, как серо и убого они одеты? А какие страшные, безликие у них стрижки? У детей нет понимания и опыта, что значит красиво и опрятно выглядеть. Нет опыта, чтобы внешность подчеркивала их пол – женственность и мужество.
Я думаю, что достаточно смог показать, в чем сила волонтеров, в чем важность их миссии, в чем неотложная необходимость их присутствия в учреждениях. Именно они могут дать детям и взрослым в больницах и интернатах то, что в обычной жизни мы с легкостью даем нашим детям. Именно волонтеры, не обладая никакими профессиональными компетенциями, обладают самым важным и дорогим умением: они способны к простым человеческим отношениям и дарят эти отношения своим подопечным – детям и взрослым. Зовут их по именам, интересуются, какое у них настроение и как прошел вчерашний день, говорят о мечтах и о чувствах, хвалят детей, вместе что-то делают или просто гуляют, спрашивают разрешения взять ребенка за руку или посидеть рядом с ним, предлагают выбор, уважают чужое мнение. Все это умеет каждый неравнодушный человек просто потому, что он человек.
Волонтеры в учреждениях
К сожалению, система казенных учреждений пока еще не готова к таким изменениям, чтобы впустить в себя полноправно человеческие отношения. Я ни в коем случае не упрекаю персонал, который порой самоотверженно за скромное жалование работает с детьми. Я констатирую факт. По нашим наблюдениям персонал в учреждениях часто брошенный, выгоревший. Нет заботы о нем. Нет поддержки. Понятно, что волонтеры и тот свежий воздух, что благодаря им врывается в учреждения – это часто угроза для персонала. Угроза большей занятости, большей ответственности, большей вовлеченности в судьбы подопечных.
Что мы и наши друзья, и коллеги из благотворительных организаций видим на деле? Руководство и персонал учреждения не скрывают своего непонимания в адрес волонтеров: «Зачем вы к нам ходите? Нам приказали, и мы пустили, но вы нам не нужны. Вы, наверное, все бездельники, как можно волонтерить бесплатно, почему деньги не зарабатываете?». В каждом учреждении есть сотрудники со всей серьёзностью считающие волонтеров мошенниками и шарлатанами. Это очень демотивирует даже бывалых волонтеров и просто шокирует новичков.
Отсюда следует, мягко говоря, халатное отношение к волонтерам. То их забудут предупредить, что детей увезли на концерт, и волонтеры, ни с чем уедут домой, проведя полдня в транспорте. То к волонтерам приведут пару детей из тридцати и скажут, что остальные «наказаны за плохое поведение». Представляете, наказывают лишением встречи с друзьями, лишением добрых отношений! Волонтеров часто не пускают в хорошие свободные помещения – залы, классы, игровые комнаты, мол, испачкают и испортят. Приходится встречаться с детьми в неудобных коридорах у всех на виду, создавая еще большие неудобства.
В одном учреждении, несмотря на полсотни незанятых детей, предъявили требование: приходить по два волонтера. На недоуменные слова о том, что «Дети ждут. Мы обещали Коле, Маше, Андрею прийти», отвечают, что дети заняты. А они просто шатаются по коридорам и выглядывают в окна.
При этом учреждения очень любят «волонтеров» из бизнес-компаний. Они приходят редко, но зато с подарками, «всегда на позитиве», с детьми почти не общаются ну или в форматах концерта или лекции. Для директоров учреждений – сплошная выгода. О чем прямым текстом и говорят простым волонтёрам: «Вот, настоящая помощь, не то, что вы – без подарков. Да и зачастили очень».
Простой способ проявления неприязни к волонтерам – воровство. Не поверите, но это правда. Волонтеры оставляют в учреждениях – с разрешения руководства, конечно, – в специальных шкафчиках материалы для творчества, нехитрый инвентарь, настольные игры и т.д. Все 10 лет все это воруют. То краски пропадут, то фломастеры, то наклейки. А полгода назад – и такое у нас впервые – украли в одном учреждении все. Волонтеры приходят, а шкафчик пуст. А дети-то пришли и ждут творческого занятия. Пришлось выкручиваться, брать то, что под руками нашлось, на ходу придумывать поделки и прочее. После занятия обратились к ответственному за нашу работу от учреждения. Так он самих волонтеров и обвинил. Мол, вы, наверное, у себя и украли. Никакие аргументы, что это куплено на деньги наших благотворителей, порой на деньги самих волонтеров, что для нас важны эти вещи, дети ждут наши встречи и занятия, и игры, и прочее – не подействовали. Руководство отказалось принимать меры по поиску и наказанию виновного в краже.
Или вот еще несколько зарисовок. Каждый раз дети встречают волонтеров по-разному. И по этой встрече можно понять, какая сегодня воспитательница в группе. Бывает, дети буквально бегут к волонтерам и радуются, и обнимаются, и говорят о своей радости. А бывает, что выходят строем и рядочками садятся на стульчики, опустив глазки, боятся хоть как-то проявить себя, вероятно, боятся наказаний. О персонале можно судить и по одежде детей. Порой они опрятные и чистые, одежда по размеру. А бывает, дети приходят, как в какие-то мешки одетые или, наоборот, все мало. О том, чтобы вещи подходили другу к другу, речи нет вообще. Как будто намеренно одевали для издевки. А ведь это и есть качество жизни – носить то, что тебе нравится, что удобно, что чистое. Что идет тебе!
Волонтеры, сами того не желая, меняют мир персонала, привнося бОльшую ответственность. И за это их тоже не любят. Как-то мне рассказали о такой типовой рабочей фразе у персонала специализированных интернатов: «У этого ребенка нет динамики». На самом деле это страшная фраза. Она означает, что ребенок не развивается так, как от него ждут. Тогда и произносится приговор: «нет динамики». Это значит, что силы на него больше не тратятся, пусть растет, как бурьян в поле, все равно его ничего не ждет. Именно волонтеры обращают внимание на таких детей. Их мир не поделен на тех, в кого имеет смысл вкладываться, и тех, кто «безнадежен». В отделении с лежачими детьми, теми, кто сам не может двигаться и говорить, волонтеры просто садятся у кроваток, держат детей за руки, рассказывают им что-то, хвалят.
В одном учреждении есть лежачая девочка. С ней не занимались: «Нет динамики». Волонтеры стали к ней подходить и как-то общаться, и девочка начала реагировать. Старалась повернуть голову, не отпускала руки волонтеров, как-то по-своему давала понять, что ей хорошо. Воспитательница благодаря волонтерам увидела эту девочку по-другому, была удивлена и в результате решила заниматься и с ней.
Однажды мне рассказали о таком досуге для особых детей в интернатах. Малышей сажают перед телевизором в специальные стульчики, пристегивают ремешками, включают телевизор. И персонал уходит отдыхать. Наверное, в этом нет ничего плохого, подобным образом нередко поступают и молодые родители. Но есть одно «но». Волонтеры лучше телевизора. И если часть времени, когда пристегнутые дети смотрят на голубой экран можно отдать волонтерам – то от этого выиграют все.
Мы очень хотим изменить качество жизни людей, проживающих в интернатах и лечащихся в больницах. Волонтерам это под силу. Мы верим, что системе социальной помощи и здравоохранения тоже.
Юрий Белановский, руководитель Добровольческого движения «Даниловцы»