Зачем ходить в детскую психиатрическую больницу? Опыт волонтеров-даниловцев
Откровения волонтеров-даниловцев и их подопечных из психоневрологического отделения одной из московских больниц
Мария Волкова, 22 года, окончила исторический факультет МГУ, аспирант Российской академии наук. Специальность: историк-американист, политолог.
Исследую проявление кризиса избирательной системы в ходе президентских выборов 2000 года в США.
Американистикой заниматься интересно, но сильно изменилась система интересов. Больше увлекает психология, философия, история. Есть чудесные политологи, но больше стала интересоваться человеческой жизнью.
В «Даниловцах» я недавно. Постепенно пришла к мысли, что нужно помогать людям. Я уже три года преподаю английский, стараюсь, чтобы детям было психологически комфортно на занятиях.
Я верующий человек. Не могу сказать, что все знаю и соблюдаю, но мне лично импонирует, что у «Даниловцев» есть христианская направленность.
Какие мои ощущения? Очень интересно. Изначально думала идти в онко-отделение, а после собеседования поняла, что лучше идти сюда, ведь я хочу общаться.
Мне, несмотря ни на что, импонирует Ницше. Не все я с ним разделяю, конечно. Мне нравится его воспевание любви и свободы личности. Человек есть нечто, что нужно преодолеть. Как в Евангелии: «Будьте совершенны, как совершенен Отец ваш небесный».
У Ницше высокий мысленный полет. Его полемика с христианской моралью мне тоже отчасти симпатична. Он не против христианских идей, но против Церкви как организации, которая себя дискредитировала. Религию можно на более высоком уровне понимать и на более низком. Ницше – за высокий. В целом он, конечно, загордился: «Ecce Homo», все дела… Надо быть посмиреннее, конечно. Нравится Эрих Фромм. «Диалектика Просвещения» Хоркхаймера интересная книга.
Интересует все, что заточено на человека, на внутренний мир. Сейчас наука, техника — это и есть наша эволюция. Но мы же люди, мы должны быть добрее друг к другу.
Нужно всегда задавать вопрос: «ЗАЧЕМ?» Для чего мы все живем и что-то делаем? Спрашивается: зачем проводить данное исследование, какой в нем смысл?
Ты можешь знать наизусть «Фауста» и всего Гете, быть хорошим специалистом, но что из того, если ты бесчувственный и не знаешь, зачем живёшь? Можно себя накрутить, что важно закончить универ, получить диплом, устроиться на хорошую работу, а если не получается, то ты лох. Но это же не так! Можно жить прекрасно, не имея диплома или высокооплачиваемой работы. Мы постоянно пытаемся друг друга подогнать под какой-то стандарт.
Детям очень нужно внимание, но не такое «ах, вы несчастные, сейчас я вас пожалею», а просто чтобы они кому-то могли рассказать о том, что их тревожит, если не сложилось с родителями и друзьями.
Как бы то ни было, они должны знать, что родят своих детей, и у них будет своя семья.
Я пыталась объяснить одной из девочек: при чем здесь твоя мама и ты? Но она твердила: у меня наследственность. То есть она программировала себя. Хорошо бы психологу с этим поработать.
Они думают, что они виноваты, если с ними плохо обращаются. Их нужно настраивать на любовь, созидательный лад, чтобы они друг к другу с уважением относились. Потому что наше капиталистическое общество порождает конкуренцию, выживает сильнейший, весь этот социал-дарвинизм. Кто лучше — тот и выжил. Это не вариант.
У меня не совсем верующая семья. Я иногда папе говорю: ну что ты этот телевизор смотришь? Что там такого важного рассказывают? А родители мне говорят: зачем ты так часто ходишь в храм?
На каком-то этапе жизни для меня мир начал отмирать, стали не так интересны шмотки, машины и что-то в этом роде.
Мой прадед был попом в Елоховском Соборе. Я, может, и могла бы от мира отказаться, но у меня есть молодой человек, ему 33 года, и я собираюсь за него замуж.
Не поощряю матерщину, но дети в больнице могут пропустить крепкое словцо так непосредственно. У них это не так, как у взрослых.
О трагедии говорят без надрыва: Наташа (имя изменено – А.Р.) сказала, что на след неделе ее забирают из детдома, так как с мамой видеться нельзя. Видимо, лишили родительских прав, но она говорит об этом как-то спокойно. «Похоже, — говорит, — что я на 21 год выгляжу?». «Нет, — говорю, — ты выглядишь на 15!». А она мне: «Ой, я так хочу накраситься». А ведь я была такая же в ее возрасте.
В 15 лет красила волосы в белый выжженный цвет. Такая была странная. И вообще жизнь начала познавать лет с четырнадцати.
Важно постоянно меняться. Тогда ты будешь счастлив.
Ирина Молчанова, 21 год, учится на 4 курсе МГПУ, специальность: специальный клинический психолог
О «Даниловцах» узнала из объявления в ВУЗе. Была в психоневрологическом отделении на практике и захотела здесь больше находиться, стала искать организации, которые этим занимаются.
Рутина? Тут её нет. Всегда происходят случаи, которые впечатляют. Например, делаешь поделки, и вдруг какая-то девочка бегает с этой поделкой и спрашивает: «Почему вы все не улыбаетесь!? Давайте все улыбаться!».
Это было похоже на какое-то вечернее джаз-кафе: как-то раз мы сидели с подопечными из старшей группы. Смеркалось. Мы что-то монотонно делали, и был такой светский разговор, не хватало какого-то романтического тумана и свечей. Они рассказывали о своей жизни. Посередине стола стояла сложенная из оригами корова и слушала эти, иногда совсем не детские, исповеди.
Часто бывает неловко, потому что возникает ощущение, что ты не должен это слушать и знать. Это какие-то этические нюансы.
Я думала, тут будет больше патологических проявлений. Но ты просто общаешься с человеком, когда входишь в эту среду. Здесь есть дети поадекватнее многих взрослых, которые за пределами больницы.
Я всю жизнь учусь принимать людей, и обстановка больницы этому способствует. Стараешься подстраиваться под эту атмосферу, потому что ты здесь гость.
Недавно прочитала «Дом, в котором». Начала воспринимать мир через призму этой книги. Марина Петросян написала о детском доме. Очень специфическая история. Советую.
Открываю для себя походную деятельность. Я почти не была в Москве какое-то время, а когда приехала обратно, то первая мысль была: куда бы опять уехать?
Я молчаливая. Люблю слушать. Наверное, за это и люблю волонтерство: можно сидеть, погружаться в какие-то ситуации, проживать чужие истории.
Из волонтерства вынесла урок: если ты не в настроении, можно сказать. Конечно, не вываливать на окружающих свои проблемы, а просто не пытаться из себя сделать этакого бравого: эхэ-хэй! Давайте все танцевать! Можно сказать: да, сегодня я немного грустная и задумчивая.
Люблю композиции разных народов мира и современную музыку. Из руcских: «Мельница». Люблю норвежскую группу «Glittertind», бардов.
Ольга Качалка, 32 года, окончила педагогический ВУЗ в Йошкар-Оле. Специальность: учитель английского и французского языков
Много стран уже объездила: была во Франции, Англии, много где.
К волонтерству недавно пришла. Так сложилось, что в голове засела мысль: живем мы не для себя, а для других.
Начала слушать радио «Вера», услышала объявление о «Даниловцах». Хочется всё успеть, а особенно применить себя в педагогической сфере.
Бывает, появляется гордыня: несмотря на то, что волонтерство кажется очень хорошим делом. Есть другая сторона медали, с которой тоже пытаешься справиться. Это интимный вопрос: стараюсь, «чтоб правая рука не знала, что делает левая». Мама моя не знает, знает только муж. Хочу идти к добру, свету. Чтоб все было правильно, нужно работать над собой.
Муж хорошо относится. Долго думала, как буду поздно приходить. Для меня семейное служение — одно из основных. Мама недавно увидела, как я делала цыпленка (мы говорили по скайпу) и сказала, что я занимаюсь ерундой. Человеку 32 года, а он лепит цыплят.
Здесь ребята из неблагополучных семей: алкоголиков, наркоманов. Есть дети, от которых отказались собственные родители. Когда впервые пришла, поразило, что дети здесь более-менее адекватны. Больно смотреть на них: они не виноваты, они жертвы неправильного воспитания, а то и вовсе отсутствия оного. К сожалению, многие искажают свой дальнейший путь, свое видение истины.
Настя (имя изменено) рассказала, что дома 11 детей и они не кормлены. Сама она учится на «четыре» и «пять», еще приходится подрабатывать, чтобы подкармливать себя и своих братьев-сестер. Мама постоянно пьет, папе и бабушке ничего не надо. Она говорит: «Хорошо, что я в больнице, здесь спокойнее».
Вдохновляет, кода малыши бегут за мной и кричат: «Оля!! Оля помоги!!!».
Радует: сама жизнь, Господь, радио «Вера».
Ирина Нуриманова, 22 года, координатор группы волонтеров в психоневрологическом отделении, учится на 1 курсе магистратуры в НИУ ВШЭ, специальность: финансист
Со школы мечтала проводить время в больничке или детском доме — с теми, кто нуждается, одинок, и кого не понимают.
Сильно повлиял на сознание фильм «Форпост», я утвердилась в своем намерении. Мне казалось, что в занятиях вещами такого рода больше всего радости. Я хотела суметь почувствовать другого человека, радоваться с ним, сопереживать, учиться любить, жить с открытым сердцем.
Я из маленького города и не знала, что существуют подобные волонтерские движения, молилась, чтобы однажды всё сложилось, и у меня появилась возможность быть кому-то полезной. И однажды узнала о «Даниловцах»!
Больничка — это большая радость. В других местах я могу быть не совсем собой: неосознанно притворяться, гордиться, злиться или что-то скрывать. Но «Даниловцы», а еще пение в церковном хоре — это то, что делает меня мной.
О личном не знаю, что сказать: люблю детей. Мне бы хотелось иметь свою семью, сделать кого-то счастливым, но я не задумываюсь об этом, просто верю, что однажды всё произойдет так, как должно быть. А пока у меня есть время менять себя, чтобы другим людям не было рядом со мной очень трудно.
Что меня задело в детях? Во время первого посещения НИИ Бурденко я познакомилась с Максимом, у него была операция на позвоночник. С ним у меня произошел очень близкий контакт: мы лепили из пластилина, смеялись, общались, и я видела, как ему больно. Пока он отвлекался на разговор со мной, мама мальчика пыталась разминать ему неработающую левую руку. Максиму было больно, но он так порывался рассказывать о своем сокровенном, что забывал обо всём. Этот первый опыт оставил невероятный отклик в моей душе.
Мне хотелось сесть в угол и заплакать. Помню, как первый раз зашла в старшую группу психоневрологического отделения. До этого ходила только в младшую. И меня накрыло: я увидела порезы на руках. Вообще это то, что я больше всего не понимаю. Не представляю, какая бездна отчаяния и боли должна быть скрыта в маленьком человечке, чтобы он забыл о радостях жизни. Смотреть на изрезанные руки было физически больно. И еще я в тот день поняла, что никуда не уйду из этой группы, останусь с ними.
Я подружилась с аутисткой Дашей. Я даже не знала, что она не говорит, и общалась с ней, как обычно. И она мне отвечала, хотя слова давались ей с трудом. Потом младшие сказали: Даша не говорит. Я решила не обращать внимания и продолжала с ней взаимодействовать. Было здорово.
По вторникам у нас волонтерский дефицит. Мы курируем две группы. В младшую входят дети примерно лет с 5, а в старшую — с 12 до 18. В старшей группе у нас обычно 12 детей, в младшей –тумановаНуриманова ирина до 20. Ходим два раза в неделю: в четверг и вторник.
Тата (имя изменено), 12 лет, в отделении из-за панических атак и попытки суицида
Выпишусь отсюда и поступлю на высшее художественное. Для этого мне нужно будет выложить все свои усилия, которые я получила в Художественной академии, в которой я училась с пяти лет. Знаю Поленова, Шишкина, Репина, Левитана, Сурикова. Слегка играю на пианино. Что-то помню, а что-то нет. Моцарта знаю. Бетховен был глухой. Пишу сценарии, ставим их в школьном театре. По ночам могу писать. Очень люблю восковые фигуры мадам Тюссо.
Хочешь прикол? У меня дома две собаки и несколько попугаев. Мы раньше часто ездили в Крым. У меня даже кота зовут Коктебель. Мы его с Крымской помойки подобрали. Два года подряд привозим оттуда котов.
Я тут уже месяцев пять: поссорилась с подругой, и она настроила весь класс против меня. Вылили огромное ведро помоев мне на башку. Я прощаю, но расстраиваюсь.
В этом мире я никому не нужна и родителям тоже. Моя родная мать была наркоманкой. Мне кажется, я вся в неё. Вторая приемная мама, которая дала мне свою фамилию, умерла от воспаления лёгких. Сейчас у меня вторая приёмная семья. У меня есть ещё сестры и братья.
Я как-то пришла домой. Стала делать уроки, но не смогла. Взяла тяжелую стеклянную вазу. Папа зашел в комнату, и я запустила вазу, но попала в зеркало. А не в папу. Хотя целилась… Ну ты поняла.. Такое состояние было…
Ответь мне на один вопрос: Как моя родная мама могла бросить такое чудо, как собственный ребенок?!
Мне нравится фильм «Хатико» о том, как в Китае священник присылает мальчику щенка. Этот щенок, когда его везут, теряется, и его находит мужчина. Он — профессор в каком-то музыкальном центре. Мужчина привозит его домой, начинает дрессировать. Имя у этого щенка было Хатико, то есть «самый верный друг». Собака его провожала на работу и встречала с работы. Когда наступил этот день, все было хорошо. Он начал крутиться, принес мяч. На работе хозяину стало плохо, он встал из-за пианино, сел на край сцены. Он так и не смог подняться, а щенок Хатико девять лет ждал хозяина. Фильм говорит о том, что у каждого человека должна быть душа. Фильм основан на реальных событиях. Обязательно посмотри. Это все, о чем я хотела тебе рассказать.
От автора: Когда время волонтерского сеанса в психоневрологическом отделении подошло к концу, мой взгляд упал на девочку лет 12, сидевшую отдельно от всех и сосредоточенно читавшую книгу. Я подошла к ней и спросила, что она читает. Девочка с вызывающим видом показала обложку: Стейс Крамер «50 дней до моего самоубийства». Книга — дешевенький фанфик с розоволосой эмо на обложке, напичканный всё теми же атрибутами тинейджерской субкультурки (вечные секс-драгс-рок-н-ролл, покуда мир стоит). Опус, написанный некоей 16-летней Настей Холовой в 2012 году. Написанный, мягко говоря, не гениально. А руки у моей юной читательницы и впрямь были покрыты многочисленными царапинами. «А ты знаешь, суицид – это когда духи зла убивают человека руками самого же человека, потом забирают гигантскую энергию человеческой души в свой банк, пользуются ею, как хотят, а часть её используют против того, от кого эту энергию получили. Таким образом, самоубийство – это ужасно невыгодная штука», — выдаю я ей пересказ цитаты известного рыльского старца архимандрита Ипполита (Халина), умершего в начале 2000-х. Девочка внимательно и, как мне кажется, с пониманием на меня смотрит. Детям не разрешают носить крестики, так как считают, что с их помощью можно нанести себе какое-нибудь увечье. Кстати, в организации «Даниловцы» не принято читать проповеди. Но мне в тот момент не удалось выдать какой-нибудь другой экспромт. После подумалось, что в таком случае лучше было процитировать замечательную Вупи Голдберг из фильма «Коррина, Коррина»: «Ну разве можно хотеть уйти из жизни, когда еще не попробовал все сорта мороженого? Разве стоит умирать, не попробовав „Мятное“, „Вишенку“, „Праздник“ и „Биг Пэнк?“
Не знаю, прислушиваются ли они к тому, что им говорят. Но хотелось бы, чтобы к этим девочкам почаще приходили хорошие люди, приносили умные нетривиальные книги, открывали для них новые горизонты, объясняли, что мир гораздо шире, чем им в данную минуту кажется, что, в конце концов, как говорят арабы: „Живая собака лучше мертвого льва, а живой осел лучше мертвого философа“.
Анна Рымаренко
Источник: Блог Даниловцев на сайте Эхо Москвы